Колоколу в груди не вырвать язык.
А так иногда хочется!

Почему вокруг меня нет стен,
И весь мир вваливается в мою плоть
Подобно стаду бизонов?
Топчет копытами моё сердце
И обильно гадит внутри.
И происходит это каждый день.

Иногда я делаю вид, что я рад этой дикой орде,
Которая расположилась внутри меня
И чувствует себя, как дома.
Иногда я даже вру себе,
Что я нарочно её привёл и, вообще, позвал в гости.

Иногда здорово врать себе
И делать вид, что поверил.
Реалии мира слишком жестоки,
Чтобы принимать их такими,
Какие они есть.

Но ещё хуже, когда по какой-то причине
Этого стада нет,
И в распахнутых створках живота
Колокольным звоном гудит пустота.

Пустота – это самое ужасное, что только может быть.
Эта пустота не заполняется не вином, не бабами,
И вообще никаким удовольствием.

Уж лучше это стадо, дикое и непредсказуемое.
Раз уж бог создал меня без дверей и перегородок,
Значит быть мне проходным двором
И до смерти вытирать человеческий сор
Из своей насквозь продуваемой души.

Но самое поганое –
Это понимать, что ровно таким же вот счётом
Меня кто-то пытается выдворить из своей собственной жизни.
А я упорно не ухожу,
И вот точно таким вот тёплым и дымящимся помётом беспечно лежу
На чьем то сердце
И даже не подозреваю об этом.

Или что ещё хуже – подозреваю,
Но не хочу себе признаться в этом
И продолжаю лежать, давить, гадить, и коптить.

Душа поэта противоречива.
Скучно без драки,
А жизнь иронично долгая.
Мама, роди меня обратно!